Константин Игропуло: "В голове сейчас, как у всех вокруг, эта пандемия…"

Один из самых именитых российских легионеров досрочно итожит первый сезон в польском чемпионате. Будет ли второй? Дождется ли "Висла" июньского продолжения кампании в Лиге чемпионов?

— Спросить тебя можно и хочется о многом. Так и не решил для себя, какие темы больше соответствуют теперешнему времени и настроению. А вот если выбор оставить за тобой?

— В голове сейчас, как у всех вокруг, эта пандемия… Время остановилось. Вирус изменил не только наши планы, но и мысли. О чем говорить? Давайте начнем с чего-нибудь простого. Из него непременно вытечет какое-то продолжение.

— Интервью с легионерами стартуют сейчас примерно одинаково. С вопроса: что вокруг? Где и как тренируешься? Как строишь быт?

— Здесь ничего, отличного от других. Мы на карантине и не тренируемся вместе. Растащили по домам и гаражам всю клубную "тренажерку". Поделили грифы, блины, гантели.

Пока режим не был таким строгим, могли приходить на стадион и там бегать. Я ходил и в нашу раздевалку, где есть велотренажер. У меня был привычный маршрут: дом — машина — раздевалка — машина — дом.

Так что даже шутил, что в моей жизни коронавирус изменил совсем немногое. Понятно, что у меня не стало гандбольных тренировок. Но в принципе расписание жизни изменилось совсем мало.

Я и до этого здесь не особо разгуливал. С тех пор как стало болеть бедро, вертикальное положение надолго принимал только на тренировках. Отрабатывал на них то, что мог, и отправлялся домой, чтобы лечь.

Сейчас ввели новые правила карантина. Передвижение вне дома строго дозированное. Можно выгулять собаку, посетить аптеку или супермаркет, заехать на заправку.

— Бываешь на свежем воздухе?

— Да. Могу выйти на террасу. Посидеть на лавочке перед домом. Живу в поселке, отгороженном от городской территории.

— У команды есть конкретные планы?

— Польская лига свернута и подвела итоги. Прошлую неделю мы провели в состоянии подвешенном. Но наконец-то ЕГФ выдала хотя бы предполагаемые даты активации международного календаря.

Положение выглядит странным. Мы работаем индивидуально и отправляем отчеты о тренировках в специальный командный чат. По понедельникам обсуждаем ситуацию в плане глобальном. Наверное, при ближайшем таком общении клуб сообщит нам что-то существенное.

— Как в "Висле" приняли волевое завершение сезона со вторым итоговым местом?

— Конечно, нам хотелось играть дальше. В этом сезоне нас не считали фаворитами, но конкуренцию "Виве" мы составляли. Победили его дома. В Кельце сыграли неважно. Но впереди был плей-офф с его вариантами и непредсказуемостью.

Конечно, такую развязку непросто было принять. Но понимали, что ничего не изменишь и такой исход единственно возможный. Зато сильно возмущалась вторая лига. Там провели полноценный сезон. Тратили силы и средства, чтобы попасть в суперлигу. Но в итоге все оставили как есть.

— Ясно, что никаких официальных матчей у вас не будет как минимум до июня…

— Это очень большой промежуток времени. К паузам в несколько месяцев мы не приспособлены. У нас не НБА, где в сезоне играют очень интенсивно, а потом долго отдыхают. За много лет мы привыкли к определенному ритму активности и восстановления. И резко его корректировать еще и очень травмоопасно.

Понятно, что при отсутствии карантина мы сейчас все равно тренировались бы. Никто из ребят не был бы против. Вижу их реакцию. Пацаны кипят.

Очень сложно впасть в карантинную кому сразу после интенсивных тренировок. Все сходят с ума. Естественно, пытаются куда-то сбросить эту энергию. Ломают гаражи, пинают стены. Это происходит на гормональном уровне. Знаю по себе: не тренируешься несколько дней — становишься злой, как собака…

Работать по индивидуальным планам начали активно. Была надежда, что сезон возобновят через пару-тройку недель. Но и сегодня у меня ощущение, что никто не сбавляет тот ритм. Даже шутим: прежде было неохота идти на тренировку, а теперь мотивации для этого даже прибавилось.

В этом есть что-то философское. Вирус многое перевернул в нашем мире с ног на голову.

Всегда считал, что спортсмен должен дополнительно тренировать себя сам — даже мысленно. Тренировки неправильно заканчивать по тренерскому свистку. И после них ты что-то анализируешь и дорабатываешь.

Когда много лет назад уезжал из России в "Барселону", один из главных интересов для меня состоял в том, чего смогу добиться сам, когда работать тебя не заставляют.

Думаю, такой европейский подход проходит теперь в спорте тотальное тестирование. Понятно, что у нас в "Висле" работает какая-то дисциплина, мы делаем отчеты. Но это больше формальность. По сути, все идет от желания работать у самих ребят. И это важно. Тренер не собирает нас на занятия тайно в зале. Он дает игрокам домашние задания. А дальше проявляются наши суть и ответственность.

— Неопределенность общей ситуации для тебя усугубляется неясностью личных планов?

— Да, здесь сейчас все тоже зыбко. И это сильно напрягает. В последних перед паузой турах я проводил на площадке уже по полматча. Казалось, стала давать плоды планомерная работа по восстановлению — моя и всех, кто мне помогал. Мы понемногу наращивали мои возможности. И вот появилась маленькая надежда: я могу быть полезен команде куда больше, чем прежде.

И в эту пору пришел этот вирус. Сейчас ситуация очень сложная и для меня, и для клуба. Надо что-то решать. При этом есть обоюдное внутреннее желание продолжить сотрудничество. Но как понять, каково мое состояние? Тренерам и руководителям хотелось бы больше за мной понаблюдать, мне — больше себя показать. Однако сейчас мы зависли в застывшем времени. И не продвигаемся в обсуждении темы будущего ни вперед, ни назад. Просто ждем.

— Расскажи о своих злоключениях. Что происходило с твоим бедром в начале и по ходу сезона?

— Полтора года простоя были вызваны лечением травмы колена. Многие говорили, что мне вряд ли суждено вернуться в игру. Но, если честно, такие пророчества меня только подстегивают. Люблю решать такие задачи. Они мотивируют.

Сделал операцию в Германии. Восстановление после нее было долгим и нудным. Настроение — как американские горки. Все шло хорошо — верил и старался. Становилось сложнее — появлялись сомнения.

В итоге решил пробовать снова заиграть. Контракт с "Вислой" предусматривал начало работы за месяц до старта командного сбора. Провел его в Познани, работал с реабилитологами. Занимались не только коленом, но и всем организмом.

Возможно, такая ранняя и долгая "предсезонка" была для меня, как говорят, too much. Это даже не общие тренировки, где всегда есть время перевести дух.

Потом начал работать с командой. Колено вело себя идеально. Я и сегодня о нем не вспоминаю. Но зато после первых матчей воспалился тазобедренный сустав. Стали разбираться. Предположили, что он перегружен. Провели курс терапии. Полегчало. Но не до конца.

Это притормозило меня в ту пору, когда стал обнадеживающе набирать ход. Казалось, вот оно, сейчас! И вдруг ветер нежданно подул с другой стороны. Я просел морально и физически. Ну почему так, когда все было так близко?!

Глобальных улучшений не было. Поехал по врачам. Побывал в Берлине у доктора, который оперировал мне колено. Новые мои беды не были его специализацией. Рекомендовал поехать в Мюнхен, где практикует один из лучших специалистов в Германии, лечащих травмы бедра.

К нему отправился не сразу. Еще пробовал играть. Но перед лигочемпионским матчем в Румынии боль обострилась так, что не смог даже выйти на командное представление. Это был пик. Прилетели в Варшаву, и я прямо оттуда снова погнал в Германию.

Были выходные, остановился на пару дней в берлинском отеле. Принимал обезболивающие. Но все равно от боли, особенно по ночам, хотелось лезть на стену. Засыпал под утро, когда просто отключалась голова. Только в понедельник мне сделали укол, и я добрался до Мюнхена…

Знаменитый доктор меня осмотрел и сказал, что затрудняется что-то рекомендовать. Заверил, что в будущем, рано или поздно, я стану его пациентом. Но сейчас радикальные меры преждевременны, а консервативные не сильно помогут. Операция без гарантии каких-то улучшений повлекла бы месяцы реабилитации. Посоветовал подождать, пока уляжется воспаление, и начинать потихоньку делать то же, что и прежде. Пожелал удачи.

Вернулся в Плоцк с осознанием: мне не поможет никто, кроме меня самого. Подождал неделю, воспаление ушло. Вернулся к тренировкам с пониманием: надо что-то менять. Пришлось сбросить вес. Связался со знакомым доктором в Барселоне. Попросил советов у знавших такие же проблемы знакомых. Собрав все в кучу, расписали план действий с клубным тренером по физподготовке. Стали работать по этой программе. В принципе на тренировках я мог делать все, но не мог — долго.

Так, по сути, уже тогда для меня начался теперешний карантин. Приезжать в зал надо было задолго до занятия, чтобы подготовиться к нему через рутинный разогрев. После тренировки приходилось дожидаться приема у массажистов, к которым сначала попадали те, кто играл больше и полезнее, чем я. Этот ритуал был ежедневным — долгим и нудным до невозможности.

— Самое время бросить реплику: ради чего?

— Давно отказался бы от всего этого, если бы не чувствовал до сих пор неодолимой тяги к игре. Тебе доверяют выйти и бросить пенальти или провести пару минут в атаке — и в эти мгновения ты счастлив. В этом все объяснение.

Оглядываюсь — и вижу, как много прекрасного было в судьбе. В ней меня все устраивает, ничего не хочется изменить. Но и сейчас наслаждаюсь каждой секундой на площадке. И это не отпускает.

Хавьер Сабате как-то завел разговор о том, что у него не получается давать мне много игровых минут. Я сказал: тренер, сколько бы ни дали — сделаю для команды все, что могу. "Висла" тоже много делает для меня. Главное — дарит шанс просто играть, о чем я мечтаю.

— В недавнем интервью клубному сайту Сабате много говорил о твоей роли не только в игре, но и на скамейке, в раздевалке. Он фактически вступился за тебя наперекор разочарованным оценкам директора клуба Чвартека. Означает ли это спор альтернативных сценариев твоей судьбы?

— Нет. Здесь все обсуждают открыто и решают сообща. Чвартек, по сути, прав. Ведь от меня действительно ждали большего. Я и сам большего от себя ждал!

Но в моем контракте прописаны возможные риски. Есть пункт: если выбываю из-за рецидива старой травмы — сотрудничество прерывается без всяких претензий. Но ведь этот ветер задул с другой стороны.

Я ни в коем случае не цепляюсь за свой контракт. Наслаждаюсь возможностью сыграть хотя бы пять минут, потому что не в том состоянии, чтобы претендовать на шестьдесят. Моя роль сегодня состоит в том, чтобы помочь команде на коротких отрезках. Я стараюсь справляться с ней правильно. И никаких разногласий по этому поводу у нас нет.

— В этом сезоне, с учетом всех привходящих обстоятельств, ты доволен персонально собой?

— Глобально не доволен. Потому что готовился к лучшему. Но в вопросе правильно сделана оговорка касательно обстоятельств.

В итоге ведь мне удалось нормально заиграть, когда не было никакой определенности в этой борьбе с травмой. Приноровился к состоянию "ни дня без боли", когда разница была лишь в том, насколько сильно болело.

Чтобы играть хорошо, надо хорошо и объемно тренироваться. Я так не мог. В разгар тренировки третий тренер смотрел на секундомер и персонально мне давал свисток: твой лимит нагрузки выбран, аут! Получался такой замкнутый круг.

Если в условии моей задачи заранее учитывать все эти сложные нюансы, то да, ее решение — это и некая победа над собой.

— Какое впечатлении произвел на тебя польский чемпионат в сравнении другими, в которых доводилось играть?

— Это хороший рабочий турнир. Очевидно, что поляки сегодня в скромном положении относительно их сравнительно недавних лучших времен. Но здешняя лига очень нравится мне в плане организации. Ребята с телевидения, маркетинг лиги классно ее подают. Делают качественный продукт, хотя это и непростая задача на фоне неярких выступлений сборной.

В двух сильнейших клубах — "Виве" и "Висле" — сравнительно немного игроков-поляков. Хотят, чтобы стало больше. Вводится легионерский лимит. Он не очень жесткий, но в правильности этой меры сомневаюсь. Подобные ограничения в спорте почти никогда не идут на пользу.

Посещаемость матчей в Польше не потрясает. Но на гандбол ходят, им интересуются. У нас в Плоцке болельщики очень крутые. В дни важных матчей ими живет весь город.

Есть группа вполне конкурентоспособных клубов. Например, "Гурник", "Азоты". Есть команды слабее, но и они огрызаются, выполняют свое предназначение, воспитывая молодежь.

Короче, в Польше типичный для стран Восточной Европы чемпионат, где есть два явных фаворита, а дальше уровень постепенно снижается.

Думаю, у нас, в России, конкуренция острее, борьбы и непредсказуемости больше. "Медведи" по-прежнему берут титулы за счет стабильности и чемпионского характера. Но ведь и у них случаются проигрыши середнякам. И в этом смысле следить за российским чемпионатом мне было интереснее.

— И что сильнее всего впечатлило?

— Сейчас спортивная составляющая отошла на второй план. Паузу заполняют другие информационные поводы. Мне интересно наблюдать, как по-разному российские клубы проявляют себя в медиа-пространстве.

Многие — вообще никак. Они на слуху все больше усилиями вашего портала. Но есть и яркие примеры. Из положительного — классная придумка "Виктора" виртуально сразиться в гандбол с "Бухарестом". Мне даже звонили из ЕГФ, чтобы узнать, кто же в моем родном Ставрополе был инициатором это идеи. Она в Вене очень понравилось. И ведь дальше по Европе это понеслось!

Неплохо работает "Ростов-Дон" У него классное видео про тренировки Миланы Таженовой в условиях домашней изоляции.

А из непозитивного сильно впечатлило недавнее переименование "Спартака" в ЦСКА. По этому поводу уже много написано и сказано, мною в том числе.

Не хочется, чтобы кто-то сильно обижался. Мы ведь вправе критиковать спортсменов, когда они играют плохо. Это нормальная оценка публичных людей.

Так вот, для меня этот ребрендинг — как сложный матч клубного менеджмента против непростого соперника. Убедительно обосновать и объяснить такой шаг — задача непростая, возможно, даже заведомо проигрышная.

Но опять же: что происходит, когда слабая команда выходит против сильной и вообще не пытается бороться? По-спортивному это некрасиво и неправильно. По мне, примерно так сыграли люди из офиса "Спартака"-ЦСКА. Хотя бы покусались! Поискали аргументы в пользу своих резонов, которые наверняка были.

А они даже не стали этим себя утруждать. Сделали все так, чтобы никто ничего не понял. То есть с максимально негативным для всего гандбола резонансом.

— Я на связи с тобой по номеру с белорусским кодом. Это надо как-то особо толковать? Или просто там удобный оператор?

— Чисто практические соображения. Этот номер только для мессенджера. Чтобы не терялась связь с людьми, с которыми я в контакте. Сменился бы номер — слишком многих пришлось об этом уведомлять.

— И это все, что связывает тебя сейчас с брестским этапом карьеры?

— Пожалуй, да. Пока не стал давать ход продолжению своей тяжбы с клубом имени Мешкова по поводу разрыва контракта. Белорусский Верховный суд мое обращение к рассмотрению не принял. Остаются другие пути продолжения спора. Но бороться на таком уровне тяжело, это отобрало бы много времени.

С юридической точки зрения победу я уже одержал. По решению суда первой инстанции определенную сумму клуб мне возместил. Но доказывать дальше, что это не все полагавшееся, — радость небольшая. Это бьет по настроению. Мешает концентрироваться на работе и позитиве, морально обезоруживает. Когда об этом вспоминаю, хожу хмурый.

Хотя знаю, что прав. Это уже не вопрос денег. Скорее, душевного равновесия. Смогу ли? Надо ли? Конечно, надо. Но нагружаться еще и этими хлопотами пока не готов.

— Всю карьеру в разных командах ты провел под 35-м номером. Обнаружил, что через пару недель с этим числом совпадет твой возраст. Это будет знаменовать некий нумерологический ритуал?

— Надо же, подметили совпадение! Я по этому интересному поводу как раз готовлю размышления для своего блога. Спортсмены в большинстве своем суеверны. Я, сказать, по правде, всему этому противник. Но в плохие для меня дни мне пожелали удачи и дали совет поверить в нечто сверхъестественное. Мол, вдруг случится чудо, и все получится.

И дела действительно пошли на лад. Вдруг и за совпадением моих цифр что-то должно стоять. Думая об этом, улыбаюсь…

handballfast.com